23 февраля

[Арлекин]

Выкладываю свой очерек марш. прошу не задавать вопросов где и почему. а самое главное зачем.С уважением АР.
************************Прощание славянки.*************************
В переходе метро услышал знакомый марш .но может быть акустика перехода, или зимняя слякоть и надвигающиеся сумерки, а может все вместе прокрутили в памяти пленку, когда играл тот же марш..
«мы идем хоть идти нам не хочется, до привала еще далеко…»

*
85год зима, подмосковный военный аэродром, два часа ночи, наша рота сидит спрятавшись за брезентовыми тентами КАМАЗов и через щели в брезенте наблюдает за ночной жизнью аэродрома. Вот подул ветер со стороны столовой и ясно до слюны запахло пшеничной кашей, «дробь 16», как мы ее называли. Жрать хочется, кормили утром в полку, тушенку открыть бы да нельзя, команды не было, поэтому тихо грызем сухари. Мимо проехал самолетный заправщик и ветер принес запах авиационного керосина. Лучи прожекторов светят на ослепительно белый снег, который казалось падал прямо со звезд. Вдали разогревались с богатырским басом самолетные двигателя, время от времени гул их усиливался до максимального а потом, все удаляясь пропадал, растворяясь в ночи. это еще один борт уходил в небеса.. в «гусарском салоне» КАМАЗа пахнет новой формой и сапогами, которые выдали два дня назад. Хочется курить, но все знают, что ротный не курит, и запах учует как собака...
Часа через два подошел подполковник с красным обветренным лицом в кожаной летной куртке, и приказал ротному строить роту. Повысыпались как горох на землю бойцы, ойкая ступая на отсиженные ноги. Еще минут сорок стояли строем, повзводно с философскими размышлениями, что все таки сидеть в грузовиках лучше, чем стоять перед грузовиками. Но как бывает в нормальной армии, командир не сволочь, а мать родная пожалев нас, дал команду «по машинам!».Какой же все таки уютный кузов, начинаешь понимать после часа стояния под снегом. Начинаем по одному кемарить, положив голову соседу на плечо..
Но счастье долгим не бывает. Подбежал к нашей колоне офицер, и на чисто армейском языке рассказал ротному, что если наша рота не будет стоять через минуту на плацу, где ее уже час ждет еще три других роты с других полков, то он лично проведет курс молодого бойца с нашим ротным и его матерью, а также командиром нашей дивизии и всем личным составом роты. Кто служил, тот знает этот непереводимый армейский жаргон.
Бежим, как молодые на «марше». Построились. Еще полчаса стоим, начиная замерзать всем телом. Наконец появляется комдив, которого мы первый раз увидели, в окружении двух полковников. Оратор он был никакой, поэтому единственное что мы вынесли из его речи, так это пожелание скорейшего возвращения домой. А мы в общем и не против. И тут грянул марш!!!
Резко и звонко!!! Раскатисто и абсолютно без фальши!!! Пробирая до самых костей. Так как никогда не сможет сыграть ни один самый лучший духовой оркестр. Звуки лезли под кожу и продолжали вибрировать в мышцах.
Мы шли под звуки этого марша, четко печатая шаг. Мальчишки, такие же как и мы играли для нас. Они смотрели в наши глаза, а мы смотрели в их. Мы уходили, а они оставались.
**
Сейчас, спустя много лет, я начинаю понимать, кому нужен был этот марш в пять часов утра. Он нужен был нам всем…
Гармонист в переходе продолжал играть, а я шел и пел себе под нос:
« как орел поднимаемся в гору мы,
как ишак свою ношу несем,
по ошибке зовут нас саперами.
ведь мы помесь орла с ишаком…»

2006-02-20